Болезнь Лайма
Добавлено: Ср дек 26, 2012 1:24 pm
Шесть лет исполнилось моему последнему походу. Походу, вошедшему в анналы отечественного туризма под названием «Солнечное затмение».
Много воды из Лувиньги за эти годы утекло. Окончательно отношения со Штурманом и Анархистом я умудрился не испортить.
Мы по-прежнему изредка собирались на Речном у Машки и неторопливо плели свои до оскомины набитые байки.
Особенно нам удавались встречи ранней зимой. Чем больше времени отделяло нас с Анархистом от августа (в походы мы ходим исключительно в последний месяц лета), тем искреннее мы признавались в любви к туризму, а если спиртного было достаточно, то и друг к другу. Мы хмелели от собственной решительности и выбирали все более непростые маршруты: «Утрем нос Конюхову!».
К весне прыти у нас заметно убавлялось, а летом все как-то само собой сходило на «нет».
"Зимний" Анархист еще надувал щеки, хорохорился и даже рвался вдвоем со мной пройти наш непройденный маршрут.
"Весенний" же вел себя гораздо скромнее, настойчиво намекал на свою незаменимость на работе и, как следствие, большие проблемы с отпуском в августе. Завершался разговор, как правило, многозначительным: «Там видно будет…»
Впрочем, летом было видно одно и то же – проклятые дела становились непреодолимой преградой между природой и Анархистом.
Наверное, ежегодные проблемы с работой казались неубедительными и самому Анархисту. Позднее родилась еще одна отговорка. Звучала она гораздо убедительнее первой и заведомо выбивала возможное оружие из рук оппонента. Анархисту необходимо стеклить окна на даче. Тут уж ничего и не скажешь. Недвижимость – это святое.
Однажды я видел эту дачу, и в памяти остался домик Тыквы с двумя подслеповатыми окошками, но может память меня подвела, может за эти годы Анархист отстроил трехэтажные хоромы с панорамными окнами, а скорее всего завелся у Сашки сосед-вредитель. Я явственно представлял себе зловредного старичка, который, воровато озираясь, еженедельно бил стекла чужой собственности. Этакий борец с классовым врагом.
Стекла было жалко, и я все больше уважал упорство, с которым Анархист восстанавливал разруху.
Штурман периодически выбиралась на природу, но все чаще это оказывалась дача ее друзей на Западной Двине. Людей для мало-мальски приличного похода катастрофически не хватало. По-видимому, в нас с Анархистом она видела еще не до конца отработанный материал и от дома не отказывала. На безрыбье и рак – рыба.
Не помню всех причин, мешавших мне отправиться в новую экспедицию. Наверное, они звучали не менее убедительно, чем у Анархиста.
Впрочем, в последние годы я пристрастился к зарубежным поездкам. Туризмом назвать их не поворачивается язык. Испания, Швейцария, Португалия… Красиво, интересно, а главное – комфортно. Правда, почти в каждой поездке я умудрялся найти подходящее место и мысленно втиснуть туда палатку. Периодически рождались планы побродить по Ирландии с рюкзаком, но вскоре по возвращении они умирали естественной смертью.
Сравнивать зарубежные поездки и туризм трудно. Первое требует только желания и денег, второе – здоровья, терпения и некоторого фанатизма. Играет роль и отсутствие или наличие такого немаловажного фактора, как комары и мошка.
Так или иначе, но о походах я не забывал. Поэтому предложение отправиться на Байкал меня заинтриговало. С одной стороны, раз рюкзак – значит поход, а с другой – мы туда летим, что роднит уже с поездками. :smt023
Группа подбиралась, что надо! Штурман, Кок, Алик-Педант, Хоббит и Скептик. Правда, еще существовали два возможных довеска в виде приятеля Вовки и младшего представителя семьи Ветровых.
Чужих я вообще не люблю, а уж в походе тем более. Поступающая информация о новичках увеличивала сомнения. В ходе моих допросов выяснилось, что Вовкин приятель - большой любитель философии, что сразу вызвало у меня серьезные подозрения. При непродолжительном общении с этой категорией людей у меня возникают самые неприятные ассоциации.
В памяти сразу вставал придурковатый Хвилософ в исполнении Куравлева из детского ужастика «Вий». Второй же образ вообще вызывал содрогание. Был такой деятель Сережа Федоренко, а Гегель и Фейербах были у него лучшие друганы. На работе Федоренко не делал ничего, точнее не делал ничего полезного. Рабочее время он проводил за конспектированием философских трудов, чиркая при этом стержнем с красной пастой в чужих книгах. Помню наушники на голове Философа, это чтобы мы ему не мешали думать. Помню трусы и носки, которые Федоренко стирал в туалете, а затем развешивал по батареям во всех кабинетах. Помню весенне-осенние обострения этого Философа, а главное – безумный взгляд шизофреника.
Нет, подобный человек нам вряд ли подходит. Что касалось второго кандидата, то он неприятен уже тем, что блатной. Его настойчиво впихивала в наши славные ряды подруга Кока. Блатных не люблю почти так же, как философов.
В конце концов, философ отпал, не выдержав тяжкого бремени финансового вопроса. В Иркутск слетать - не в Опалиху съездить. Я с шумом выдохнул, дышать полной грудью мешал оставшийся подкидыш. Интересно, что Роговы наплели его родителям про наши походы?
Итак, мы летим. Летим на Байкал! Была, правда, еще попытка клана Роговых сорвать наше путешествие. Она им почти удалась. Это надо было додуматься встречаться с ними в метро. В аэропорт они, как правило, не опаздывают, а в метро запросто. Минут 45 мы со Штурманом отирали стены на Павелецкой, время вылета стремительно приближалось. Стремительно росла уверенность, что мы уже никуда не полетим.
Много воды из Лувиньги за эти годы утекло. Окончательно отношения со Штурманом и Анархистом я умудрился не испортить.
Мы по-прежнему изредка собирались на Речном у Машки и неторопливо плели свои до оскомины набитые байки.
Особенно нам удавались встречи ранней зимой. Чем больше времени отделяло нас с Анархистом от августа (в походы мы ходим исключительно в последний месяц лета), тем искреннее мы признавались в любви к туризму, а если спиртного было достаточно, то и друг к другу. Мы хмелели от собственной решительности и выбирали все более непростые маршруты: «Утрем нос Конюхову!».
К весне прыти у нас заметно убавлялось, а летом все как-то само собой сходило на «нет».
"Зимний" Анархист еще надувал щеки, хорохорился и даже рвался вдвоем со мной пройти наш непройденный маршрут.
"Весенний" же вел себя гораздо скромнее, настойчиво намекал на свою незаменимость на работе и, как следствие, большие проблемы с отпуском в августе. Завершался разговор, как правило, многозначительным: «Там видно будет…»
Впрочем, летом было видно одно и то же – проклятые дела становились непреодолимой преградой между природой и Анархистом.
Наверное, ежегодные проблемы с работой казались неубедительными и самому Анархисту. Позднее родилась еще одна отговорка. Звучала она гораздо убедительнее первой и заведомо выбивала возможное оружие из рук оппонента. Анархисту необходимо стеклить окна на даче. Тут уж ничего и не скажешь. Недвижимость – это святое.
Однажды я видел эту дачу, и в памяти остался домик Тыквы с двумя подслеповатыми окошками, но может память меня подвела, может за эти годы Анархист отстроил трехэтажные хоромы с панорамными окнами, а скорее всего завелся у Сашки сосед-вредитель. Я явственно представлял себе зловредного старичка, который, воровато озираясь, еженедельно бил стекла чужой собственности. Этакий борец с классовым врагом.
Стекла было жалко, и я все больше уважал упорство, с которым Анархист восстанавливал разруху.
Штурман периодически выбиралась на природу, но все чаще это оказывалась дача ее друзей на Западной Двине. Людей для мало-мальски приличного похода катастрофически не хватало. По-видимому, в нас с Анархистом она видела еще не до конца отработанный материал и от дома не отказывала. На безрыбье и рак – рыба.
Не помню всех причин, мешавших мне отправиться в новую экспедицию. Наверное, они звучали не менее убедительно, чем у Анархиста.
Впрочем, в последние годы я пристрастился к зарубежным поездкам. Туризмом назвать их не поворачивается язык. Испания, Швейцария, Португалия… Красиво, интересно, а главное – комфортно. Правда, почти в каждой поездке я умудрялся найти подходящее место и мысленно втиснуть туда палатку. Периодически рождались планы побродить по Ирландии с рюкзаком, но вскоре по возвращении они умирали естественной смертью.
Сравнивать зарубежные поездки и туризм трудно. Первое требует только желания и денег, второе – здоровья, терпения и некоторого фанатизма. Играет роль и отсутствие или наличие такого немаловажного фактора, как комары и мошка.
Так или иначе, но о походах я не забывал. Поэтому предложение отправиться на Байкал меня заинтриговало. С одной стороны, раз рюкзак – значит поход, а с другой – мы туда летим, что роднит уже с поездками. :smt023
Группа подбиралась, что надо! Штурман, Кок, Алик-Педант, Хоббит и Скептик. Правда, еще существовали два возможных довеска в виде приятеля Вовки и младшего представителя семьи Ветровых.
Чужих я вообще не люблю, а уж в походе тем более. Поступающая информация о новичках увеличивала сомнения. В ходе моих допросов выяснилось, что Вовкин приятель - большой любитель философии, что сразу вызвало у меня серьезные подозрения. При непродолжительном общении с этой категорией людей у меня возникают самые неприятные ассоциации.
В памяти сразу вставал придурковатый Хвилософ в исполнении Куравлева из детского ужастика «Вий». Второй же образ вообще вызывал содрогание. Был такой деятель Сережа Федоренко, а Гегель и Фейербах были у него лучшие друганы. На работе Федоренко не делал ничего, точнее не делал ничего полезного. Рабочее время он проводил за конспектированием философских трудов, чиркая при этом стержнем с красной пастой в чужих книгах. Помню наушники на голове Философа, это чтобы мы ему не мешали думать. Помню трусы и носки, которые Федоренко стирал в туалете, а затем развешивал по батареям во всех кабинетах. Помню весенне-осенние обострения этого Философа, а главное – безумный взгляд шизофреника.
Нет, подобный человек нам вряд ли подходит. Что касалось второго кандидата, то он неприятен уже тем, что блатной. Его настойчиво впихивала в наши славные ряды подруга Кока. Блатных не люблю почти так же, как философов.
В конце концов, философ отпал, не выдержав тяжкого бремени финансового вопроса. В Иркутск слетать - не в Опалиху съездить. Я с шумом выдохнул, дышать полной грудью мешал оставшийся подкидыш. Интересно, что Роговы наплели его родителям про наши походы?
Итак, мы летим. Летим на Байкал! Была, правда, еще попытка клана Роговых сорвать наше путешествие. Она им почти удалась. Это надо было додуматься встречаться с ними в метро. В аэропорт они, как правило, не опаздывают, а в метро запросто. Минут 45 мы со Штурманом отирали стены на Павелецкой, время вылета стремительно приближалось. Стремительно росла уверенность, что мы уже никуда не полетим.
но ничего.. ничегооо! в любом случае 28-29го работы у меня почти не будет - и я вас всеееех.. того.. этого.. 
Кому-то не повезло?
слона -то я и не заметил. а ведь точно - наш ГД вылитая панда. флегматичная, правда, скорее 
А это, представляете, огромные белые красавцы, выныривающие совсем рядом с катером и длиннее его в два раза. В сентябре, в холодной воде... И зонт 
