Re: Болезнь Лайма
Добавлено: Пт дек 28, 2012 11:39 am
Алик был удовлетворен подобным исходом и больше не кричал. Скептик с Хоббитом на волне своей находки было заикнулись о том, чтобы выйти к обрыву с рюкзаками и двигаться уже вдоль него, но были быстро затоптаны доводами Штурмана с Аликом. Спорить было неохота, да и какая в сущности разница – скоро мы будем в ущелье, а ночевка на берегу Байкала просто манила.
Часа два мы двигались по разбитой дороге. Надо сказать, что дорог на Ольхоне множество. Отличительной особенностью ольхонских дорог является то, что они никуда не ведут. Вот была дорога, да вдруг кончилась. Пятачок на месте разворота бульдозера и все.
Это пожарные дороги. Они не связывают точку с точкой, просто дают возможность в случае пожара добраться технике до нужного места. Слышали мы об этом от аборигена еще в автобусе, но убедились только на месте. Слева по курсу обнаружили глубокую лужу. Спутники, измученные жаждой, бросились к ней, как подростки к порнографической открытке, но, в отличие от нас с Хоббитом, дождались кипяченой воды.
Я и так прислушивался к своим ощущениям после сомнительного водопоя, а когда Хоббит, не отходя от костра, стал извергать из себя все выпитое сейчас, а заодно и два часа ранее, я испугался. В голове возникло: «Малярия! Холера!» В общем, труба. Умом я понимал, что никакая хворь не проявляется через пару часов, но как Хоббит услышал то, чего слышать не мог в принципе, так и я заболел тем, чем заболеть не мог.
Вовка проблевался, Кок скормила ему, а заодно и мне каких-то таблеток, и мы двинулись дальше. Позывов к тошноте у меня не было, поэтому я списал произошедшее на Вовкину жадность. Говорил же ему – три глотка. Стало смеркаться, ущелья не было. Не попадалась больше и вода. Дорога повиляла еще чуток и иссякла. Посреди леса - пятно грязной глины и ржавые обломки арматуры.
Десять вечера. Ночь. Это не Кандалакша, где и в полночь светло, как днем. На сегодня поход закончен. Уныло ставим палатки прямо на дороге. Рядом кабанья тропа. Перегораживаю ее бревнами. Если кабаны наткнутся на нашу со Штурманом палатку ночью, мало не покажется.
Штурман старательно расстилает на земле кусок полиэтилена. Все правильно - посредине углубление, приваливаю края камнями. Завтра возможно накопится конденсат, и будет вода, а сейчас – нет. Поужинали горстью изюма, запив глотком коньяка из фляги запасливого Алика. Взял на всякий случай, вот случай и представился.
Костер не разводим, готовить на нем нечего. Вот так, сидеть без воды в районе с самыми большими запасами питьевой воды в мире!
Сидеть без воды рядом с Байкалом – вот в чем прелесть наших походов. Понял, Орфей? Никогда не знаешь, чего еще ожидать от наших извращенных мозгов. Я покопался в памяти и не вспомнил случая, чтобы мы ложились спать, не жравши. И на «сухой» речке на Камчатке, и во время суточного сидения на плече сопки в районе Алакуртти ужин был. Век живи, век учись.
Утром мы собрались очень быстро. Даже Хоббит не дрых, как обычно. По кабаньей тропе упали вниз к подножию сопки и проломились к болоту. Здесь задержались часа на три.
Алик категорически запретил Коку с Хоббитом пить воду и тщательно следил за соблюдением запрета. Орфей ходил вокруг них с пустой кружкой и навязчиво интересовался, можно ли пить из болота.
Я давно уже глотнул воды, она была ничуть не хуже вчерашней, и со злорадством смотрел на эту сцену. Надо же, какая сила воли у Орфея. Наконец Орфей надоел Алику, и тот дал добро. Орфей удовлетворенно кивнул и с пустой кружкой прилег у дерева. Клещей он видимо больше не боялся. «Я уже пять кружек выпил», - похвастался Сашка, постучав по вздувшемуся животу. «Что я, маньяк, что ли? Сутками без воды?» - добавил хитрец.
Орфей и в дальнейшем приставал к окружающим с вопросом пригодности воды для питья. Отвечать ему было не обязательно, достаточно лишь прислушаться к звукам, доносящимся из желудка Орфея, там давно плескалось не меньше литра.
На привале Штурман посмолила парочку сигарет, пошуршала картой, произвела ряд манипуляций с компасом и, уверенно указав направление, подняла рюкзак.
Мы потрусили за ней. Вчерашние мытарства казались мелкими и пошлыми.
Мы постарались выкинуть их из головы, мысли теперь были светлыми и чистыми, такими же, как и окружающие нас пейзажи.
Из болота, спасшего нас от жажды, вытекал ручеек. Теперь он ширился и резвился среди склонов сопок. Хоббит, обычно шедший впереди, неожиданно переместился к родителям, в арьергард нашего отряда.
Так что компанию мне составили Штурман и Орфей. Сашка напевал что-то душевное, Штурман сливалась с природой, Скептик думал о своем, скептическом.
Мы остановились подождать Роговых, и тут Хоббит разрушил наше благолепие, ехидно заметив: «Мы тут проходили вчера, только в другую сторону».
То-то окрестности мне казались до боли знакомыми.
Ну, уж это слишком даже для нас. Ходить сутки неизвестно где и вернуться на прежнее место! А как же карта? Компас? Ну, не дебилы же мы, а?
Все посмотрели на Штурмана. Машка не потеряла хладнокровия, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она закурила очередную сигарету , помолчала и многозначительно произнесла: «Я уже давно поняла, что мы идем назад, но не хотела вас расстраивать».
Так что, именно Штурману мы обязаны своим хорошим настроением.
Часа два мы двигались по разбитой дороге. Надо сказать, что дорог на Ольхоне множество. Отличительной особенностью ольхонских дорог является то, что они никуда не ведут. Вот была дорога, да вдруг кончилась. Пятачок на месте разворота бульдозера и все.
Это пожарные дороги. Они не связывают точку с точкой, просто дают возможность в случае пожара добраться технике до нужного места. Слышали мы об этом от аборигена еще в автобусе, но убедились только на месте. Слева по курсу обнаружили глубокую лужу. Спутники, измученные жаждой, бросились к ней, как подростки к порнографической открытке, но, в отличие от нас с Хоббитом, дождались кипяченой воды.
Я и так прислушивался к своим ощущениям после сомнительного водопоя, а когда Хоббит, не отходя от костра, стал извергать из себя все выпитое сейчас, а заодно и два часа ранее, я испугался. В голове возникло: «Малярия! Холера!» В общем, труба. Умом я понимал, что никакая хворь не проявляется через пару часов, но как Хоббит услышал то, чего слышать не мог в принципе, так и я заболел тем, чем заболеть не мог.
Вовка проблевался, Кок скормила ему, а заодно и мне каких-то таблеток, и мы двинулись дальше. Позывов к тошноте у меня не было, поэтому я списал произошедшее на Вовкину жадность. Говорил же ему – три глотка. Стало смеркаться, ущелья не было. Не попадалась больше и вода. Дорога повиляла еще чуток и иссякла. Посреди леса - пятно грязной глины и ржавые обломки арматуры.
Десять вечера. Ночь. Это не Кандалакша, где и в полночь светло, как днем. На сегодня поход закончен. Уныло ставим палатки прямо на дороге. Рядом кабанья тропа. Перегораживаю ее бревнами. Если кабаны наткнутся на нашу со Штурманом палатку ночью, мало не покажется.
Штурман старательно расстилает на земле кусок полиэтилена. Все правильно - посредине углубление, приваливаю края камнями. Завтра возможно накопится конденсат, и будет вода, а сейчас – нет. Поужинали горстью изюма, запив глотком коньяка из фляги запасливого Алика. Взял на всякий случай, вот случай и представился.
Костер не разводим, готовить на нем нечего. Вот так, сидеть без воды в районе с самыми большими запасами питьевой воды в мире!
Сидеть без воды рядом с Байкалом – вот в чем прелесть наших походов. Понял, Орфей? Никогда не знаешь, чего еще ожидать от наших извращенных мозгов. Я покопался в памяти и не вспомнил случая, чтобы мы ложились спать, не жравши. И на «сухой» речке на Камчатке, и во время суточного сидения на плече сопки в районе Алакуртти ужин был. Век живи, век учись.
Утром мы собрались очень быстро. Даже Хоббит не дрых, как обычно. По кабаньей тропе упали вниз к подножию сопки и проломились к болоту. Здесь задержались часа на три.
Алик категорически запретил Коку с Хоббитом пить воду и тщательно следил за соблюдением запрета. Орфей ходил вокруг них с пустой кружкой и навязчиво интересовался, можно ли пить из болота.
Я давно уже глотнул воды, она была ничуть не хуже вчерашней, и со злорадством смотрел на эту сцену. Надо же, какая сила воли у Орфея. Наконец Орфей надоел Алику, и тот дал добро. Орфей удовлетворенно кивнул и с пустой кружкой прилег у дерева. Клещей он видимо больше не боялся. «Я уже пять кружек выпил», - похвастался Сашка, постучав по вздувшемуся животу. «Что я, маньяк, что ли? Сутками без воды?» - добавил хитрец.
Орфей и в дальнейшем приставал к окружающим с вопросом пригодности воды для питья. Отвечать ему было не обязательно, достаточно лишь прислушаться к звукам, доносящимся из желудка Орфея, там давно плескалось не меньше литра.
На привале Штурман посмолила парочку сигарет, пошуршала картой, произвела ряд манипуляций с компасом и, уверенно указав направление, подняла рюкзак.
Мы потрусили за ней. Вчерашние мытарства казались мелкими и пошлыми.
Мы постарались выкинуть их из головы, мысли теперь были светлыми и чистыми, такими же, как и окружающие нас пейзажи.
Из болота, спасшего нас от жажды, вытекал ручеек. Теперь он ширился и резвился среди склонов сопок. Хоббит, обычно шедший впереди, неожиданно переместился к родителям, в арьергард нашего отряда.
Так что компанию мне составили Штурман и Орфей. Сашка напевал что-то душевное, Штурман сливалась с природой, Скептик думал о своем, скептическом.
Мы остановились подождать Роговых, и тут Хоббит разрушил наше благолепие, ехидно заметив: «Мы тут проходили вчера, только в другую сторону».
То-то окрестности мне казались до боли знакомыми.
Ну, уж это слишком даже для нас. Ходить сутки неизвестно где и вернуться на прежнее место! А как же карта? Компас? Ну, не дебилы же мы, а?
Все посмотрели на Штурмана. Машка не потеряла хладнокровия, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она закурила очередную сигарету , помолчала и многозначительно произнесла: «Я уже давно поняла, что мы идем назад, но не хотела вас расстраивать».
Так что, именно Штурману мы обязаны своим хорошим настроением.