Островок

Алик был удовлетворен подобным исходом и больше не кричал. Скептик с Хоббитом на волне своей находки было заикнулись о том, чтобы выйти к обрыву с рюкзаками и двигаться уже вдоль него, но были быстро затоптаны доводами Штурмана с Аликом. Спорить было неохота, да и какая в сущности разница – скоро мы будем в ущелье, а ночевка на берегу Байкала просто манила.
Часа два мы двигались по разбитой дороге. Надо сказать, что дорог на Ольхоне множество. Отличительной особенностью ольхонских дорог является то, что они никуда не ведут. Вот была дорога, да вдруг кончилась. Пятачок на месте разворота бульдозера и все.
Это пожарные дороги. Они не связывают точку с точкой, просто дают возможность в случае пожара добраться технике до нужного места. Слышали мы об этом от аборигена еще в автобусе, но убедились только на месте. Слева по курсу обнаружили глубокую лужу. Спутники, измученные жаждой, бросились к ней, как подростки к порнографической открытке, но, в отличие от нас с Хоббитом, дождались кипяченой воды.
Я и так прислушивался к своим ощущениям после сомнительного водопоя, а когда Хоббит, не отходя от костра, стал извергать из себя все выпитое сейчас, а заодно и два часа ранее, я испугался. В голове возникло: «Малярия! Холера!» В общем, труба. Умом я понимал, что никакая хворь не проявляется через пару часов, но как Хоббит услышал то, чего слышать не мог в принципе, так и я заболел тем, чем заболеть не мог.
Вовка проблевался, Кок скормила ему, а заодно и мне каких-то таблеток, и мы двинулись дальше. Позывов к тошноте у меня не было, поэтому я списал произошедшее на Вовкину жадность. Говорил же ему – три глотка. Стало смеркаться, ущелья не было. Не попадалась больше и вода. Дорога повиляла еще чуток и иссякла. Посреди леса - пятно грязной глины и ржавые обломки арматуры.
Десять вечера. Ночь. Это не Кандалакша, где и в полночь светло, как днем. На сегодня поход закончен. Уныло ставим палатки прямо на дороге. Рядом кабанья тропа. Перегораживаю ее бревнами. Если кабаны наткнутся на нашу со Штурманом палатку ночью, мало не покажется.
Штурман старательно расстилает на земле кусок полиэтилена. Все правильно - посредине углубление, приваливаю края камнями. Завтра возможно накопится конденсат, и будет вода, а сейчас – нет. Поужинали горстью изюма, запив глотком коньяка из фляги запасливого Алика. Взял на всякий случай, вот случай и представился.
Костер не разводим, готовить на нем нечего. Вот так, сидеть без воды в районе с самыми большими запасами питьевой воды в мире!
Сидеть без воды рядом с Байкалом – вот в чем прелесть наших походов. Понял, Орфей? Никогда не знаешь, чего еще ожидать от наших извращенных мозгов. Я покопался в памяти и не вспомнил случая, чтобы мы ложились спать, не жравши. И на «сухой» речке на Камчатке, и во время суточного сидения на плече сопки в районе Алакуртти ужин был. Век живи, век учись.
Утром мы собрались очень быстро. Даже Хоббит не дрых, как обычно. По кабаньей тропе упали вниз к подножию сопки и проломились к болоту. Здесь задержались часа на три.
Алик категорически запретил Коку с Хоббитом пить воду и тщательно следил за соблюдением запрета. Орфей ходил вокруг них с пустой кружкой и навязчиво интересовался, можно ли пить из болота.
Я давно уже глотнул воды, она была ничуть не хуже вчерашней, и со злорадством смотрел на эту сцену. Надо же, какая сила воли у Орфея. Наконец Орфей надоел Алику, и тот дал добро. Орфей удовлетворенно кивнул и с пустой кружкой прилег у дерева. Клещей он видимо больше не боялся. «Я уже пять кружек выпил», - похвастался Сашка, постучав по вздувшемуся животу. «Что я, маньяк, что ли? Сутками без воды?» - добавил хитрец.
Орфей и в дальнейшем приставал к окружающим с вопросом пригодности воды для питья. Отвечать ему было не обязательно, достаточно лишь прислушаться к звукам, доносящимся из желудка Орфея, там давно плескалось не меньше литра.
На привале Штурман посмолила парочку сигарет, пошуршала картой, произвела ряд манипуляций с компасом и, уверенно указав направление, подняла рюкзак.
Мы потрусили за ней. Вчерашние мытарства казались мелкими и пошлыми.
Мы постарались выкинуть их из головы, мысли теперь были светлыми и чистыми, такими же, как и окружающие нас пейзажи.
Из болота, спасшего нас от жажды, вытекал ручеек. Теперь он ширился и резвился среди склонов сопок. Хоббит, обычно шедший впереди, неожиданно переместился к родителям, в арьергард нашего отряда.



Так что компанию мне составили Штурман и Орфей. Сашка напевал что-то душевное, Штурман сливалась с природой, Скептик думал о своем, скептическом.
Мы остановились подождать Роговых, и тут Хоббит разрушил наше благолепие, ехидно заметив: «Мы тут проходили вчера, только в другую сторону».
То-то окрестности мне казались до боли знакомыми.
Ну, уж это слишком даже для нас. Ходить сутки неизвестно где и вернуться на прежнее место! А как же карта? Компас? Ну, не дебилы же мы, а?
Все посмотрели на Штурмана. Машка не потеряла хладнокровия, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она закурила очередную сигарету , помолчала и многозначительно произнесла: «Я уже давно поняла, что мы идем назад, но не хотела вас расстраивать».
Так что, именно Штурману мы обязаны своим хорошим настроением.

Алик молчал, но бросал на Машку выразительные взгляды.
Я довольно спокойно воспринял произошедшее. В конце концов, новой была только форма нашего пространственного кретинизма, а сущность проявлялась неоднократно и ранее. Самая короткая дорога та, которую знаешь. Мы решили вернуться на берег Байкала в ставшее уже родным место и встать там на ночлег. Черт с ними, аборигенами.




Роговы здорово отстали, наверное Алик не мог вынести вида Штурмана, а может, последние невзгоды лишили их жизненных сил.
Мы далеко оторвались от них, хотя периодически устраивали себе длительные привалы. На склоне дороги из травы выскакивали шляпки подберезовиков, и мы с Орфеем посвятили не менее часа сбору грибов. Наткнулись на поле ревеня и под руководством Штурмана нарвали хороший запас для компота. С подножным кормом на Ольхоне все в порядке!
На берегу за прошедшие двое суток аборигенов поубавилось, мы бросили рюкзаки и отправились искать место для ночевки.
Встать на поляне рядом с местными – это было против правил.
Мы примостились в стороне среди камней, на самом берегу Байкала. Осталось только поужинать и решить, что же делать дальше.
Штурман с Орфеем еще полазили среди прибрежных скал, пытаясь найти подъем наверх. Штурман попыталась реализовать еще одну свою идею. Подняться наверх и двигаться пешком к месту переправы через пролив.
В ее плане было два слабых места: во-первых, подняться наверх с рюкзаками нереально, а во-вторых, идти 30 километров по солончакам скучно и противно.
Решение вопроса о нашем дальнейшем пребывании на Байкале отложили до вечера.









От приготовления ужина Алик самоустранился. Он сидел неподалеку на камне и смотрел вдаль, а может быть внутрь себя. О том, что он там нашел, мы узнали очень скоро. Все остальные примостились на длинном бревне, подобно ласточкам на проводах. Байкал шуршал о песок, легкий ветерок теребил волосы, огонек костра загадочно мерцал в сумерках. Окружающая обстановка настраивала на лирический лад. Договорились решить насущный вопрос о нашем будущем простым голосованием. Каждый волен высказаться о ходе нашей экспедиции и дать свои пожелания на будущее.
Надо добавить, что весь наш поход был рассчитан на 11 дней, а четвертая ночевка на острове через пару часов грозила превратиться в свершившийся факт. Идти и снова искать пропавший выход к Байкалу никому не хотелось, поэтому весь первоначальный план летел к черту. Чем заняться в оставшееся время без риска повредиться в рассудке, - вот в чем вопрос.
Пару лет назад Штурман бродила по остаткам Старой Байкальской железной дороги и с восторгом рассказывала о красотах тех мест. Недостатком виделась доступность, а, следовательно, загаженность окрестностей Порта-Байкала. Теперь этот вариант всплыл вновь. Раз с Ольхоном не сложилось, Кок с Хоббитом советовали переместиться на левый берег Ангары. Штурман, как человек, предложения которого вызывают нездоровую реакцию окружающих, самоустранилась от голосования и объявила себя воздержавшейся. Алик напористо настаивал на резком подъеме в сопки, то есть практически призывал лезть на них в лоб, а потом двигаться гребнем вдоль побережья Байкала. Его идея выглядела более чем экстремальной. Кок, Штурман и Орфей и по тягуну в первый день поднимались с трудом, а лезть по сыпухе с рюкзаком – явный перебор.
Орфей вообще предложил оригинальный вариант – перебраться на противоположную сторону острова и двигаться до его северной оконечности по песчаным пляжам.
Собственно, Хоббит и Кок призывали уехать с Ольхона, Алик и Орфей – остаться. Дело очевидно за мной. Сейчас я в состоянии четко осознать причины своего решения. Меня пугала отдаленность Ольхона от аэропорта, невозможность переправы через пролив в шторм, хотелось в последний перед вылетом самолета день оказаться поближе к нему. Я выбрал отъезд.
И тут грянула буря. Нет, на нас налетел не яростный местный баргузин, не экзотический сирокко. Прорвало фонтан красноречия Алика. Сколько же лет дергало этот нарыв? На Ольхоне он назрел и сейчас при нас лопнул. Пять минут длился монолог Педанта. Он вновь педантично перечислил все Машкины преступления против человечества с момента ее рождения, исландским гейзером выплеснул всю свою нелюбовь к походам. Своей речью оратор отнюдь не напоминал Исократа, но зато был бесконечно искренен в своем чувстве. Пять минут говорил Алик, еще десять мы сидели в звенящей тишине, придавленные обрушившимся на наши головы словесным водопадом. Алик давно скрылся из глаз и растаял во тьме на берегу, а мы все еще подавленно молчали.
Машкино лицо слегка побелело, но в целом она держалась молодцом. Наверное, наши с Анархистом критические высказывания закалили ее характер. Кок взволнованно произнесла: «Ничего, скоро он успокоится». Наверное, она знала, о чем говорила. Минут через двадцать она выловила где-то Алика и привела его к костру. Да, голод – не тетка. Алик схватил тарелку и стал быстро есть. Обсуждать что-либо больше не хотелось. Мы поднялись и пошли готовиться ко сну. Обычно я плохо сплю в палатке. Все время что-то мешает, но на берегу Байкала я спал, как убитый.

да-а.. ни поесть, ни попить, и блудить, блудить, блудить!!! тут кого хошь истерика сразит!

и блудить, блудить, блудить!!

В первый раз, что ли?

страшно ведь..
мы как-то в осеннем лесу заблудились. там, где сто раз до этого бывали и в голове только недавняя история, как бабка с маленьким ребёнком под Выборгом потерялись - когда их нашли, ребенок уже умер от переохлаждения..

Чой то не поесть? На фотках они только и делают, что едят и лежат

А что у вас палок для опоры нет? Я недавно читала како-то рассказ про Ольхон тоже, там тетеньки с двумя палками типа лыжных передвигались, наверное, очень удобно. Правда, эта мода совсем недавняя.

Синь какая! Точно не фотошопили?

Я подумала - хорошо бы все-таки издать брошюру. Во-первых, нам радость, Вам гордость, а потом ее можно смело реализовывать среди начинающих походников как пособие

её и в качестве художественной литературы не стыдно продавать, я считаю

Думаете, чаек попиваем?
Первая вода (из ручья) за сутки.

Утром, бросив прощальный взгляд на красавец-Байкал, мы с легким сожалением отправились в сторону Хужира. В третий раз за пять дней мы прошествовали мимо кострища, оставшегося на месте нашей второй стоянки. Там по-прежнему валялся обгоревший башмак. Пару дней назад я пугал Орфея рассказами про Черного туриста, который подобно своему горному собрату Черному Альпинисту приходит по ночам. В доказательство своих слов я показал старый башмак, якобы найденный возле входа в роговскую палатку на рассвете. «Ну вот, видишь, он опять приходил. Не справился видно с молнией на пологе, а Штурман ночью выходила покурить и спугнула Черного», - внушал я Орфею, а заодно и Хоббиту.
Дорога до Хужира далась нам гораздо легче, чем в первый день. Орфей окреп, возмужал и больше не производил впечатления раненого Щорса. К жаре мы адаптировались, комаров не прибавилось, а окрестная красота радовала глаз. Штурман с Аликом сохраняли видимость нормальных отношений и в компании с Коком продолжали шествовать в километре позади нас.
Бросок до Хужира занял часов шесть. Последние два пришлось идти по открытому месту, и солнце слегка поиздевалось над нами.



Но в итоге мы без приключений добрались до рощи неподалеку от поселка. Правда, Штурман ненароком заскочила сквозь пролом на огромное поле, огороженное здоровенным забором. Мы с нетерпением ожидали, когда же Штурман полезет через забор, но Машка предпочла вернуться к дыре. Не любит она преодолевать препятствия.
Спрятав в роще рюкзаки, мы двинулись в поселок. Дорога проходила через огромную свалку, которая кольцом окружала Хужир. Груды старых холодильников, залежи ржавых тазов и кастрюль, бесконечные кучи коробок. Больше всего бутылок. Горы пустых, почему-то только водочных бутылок метра на два высились справа и слева. Над бесконечной свалкой с криками носились огромные жирные чайки. «Сколько же здесь пьют?» - озадаченно спросила Штурман. Сколько надо, столько и пьют.
Идти в Хужир нас заставляло несколько причин. Самое важное – купить билеты на завтрашний автобус в Иркутск, затем долгожданное пиво и, наконец, осмотр местных буддистских святынь. Хужир оказался презабавным местечком. Центральная улица поселка, как и положено, носит гордое имя Ленина. По обе стороны - череда покосившихся домиков, щербатых заборов. Какие-то развалины, остовы сгнивших сразу после войны автомашин. Все вокруг покрыто толстым слоем песка. Под ногами возятся облезлые собаки, стадо тощих коров тусуется на центральной площади.
Первый встреченный абориген оказывается пьяным в дым. Подросток тинейджеровского возраста пытается перебросить одну из двух заплетающихся ног через раму мопеда. Наконец ему это удается, и молодой человек, отчаянно виляя рулем, удаляется. Второй, чуть постарше первого, но не менее пьяный, оседлал уже мотоцикл. Следующий абориген не двигается, он просто лежит в пыли у калитки. Мы притихаем и внутренне собираемся. Так чувствуют себя герои Стивена Кинга, заброшенные в какой-нибудь проклятый городок. Какая-то тетка, дыша перегаром, объясняет, как найти автобус. Нет никакой остановки, автобус припаркован в лопухах возле сарая. Стучим в дверь соседнего дома. Красномордая баба, оттолкнув совершенно невменяемого кавалера, посылает, слава богу, не на три буквы, а в соседнее помещение. Кассирша, естественно, тоже «в сиську». Икнув, она долго смотрит на нас и пытается врубиться. «Какие билеты? Дык, приходите завтра». Нам хочется подстраховаться и иметь их сегодня. «Не, завтра». Она быстро выпроваживает клиентов, наверное, торопясь наверстать упущенное.
Мы нерешительно уходим и бредем по очередной улочке-развалюхе с пафосным названием «Имени 25 съезда КПСС». Хоббит с Орфеем, глядя на названия улиц, хихикают. Молодые еще, жизни не знают.
Натыкаемся на кривую вывеску «Гостиница». В заборе видны новые доски, его недавно латали. Значит, здесь жизнь. Заходим. Все как при Союзе – мест нет. Любопытствуя, заглядываю в комнату. Там двухъярусные нары. Туалет и рукомойник (по слухам) во дворе. Кок и Штурман уходят на поиск нужника. Нескоро появляются, смеются и обмениваются впечатлениями. В гостинице живут иностранцы, они едут на Ольхон за экзотикой. В Хужире ее вдоволь.
Наконец, находим магазин. Одно из немногих ухоженных зданий в городе. Над входом крупными буквами выведено «ХОРОШИЙ».



Ясное дело – хороший. Посмотрел бы я на магазин с вывеской «ПЛОХОЙ». Магазин на самом деле хороший: пиво нескольких сортов, вино, водка. Продавщица, довольно уверенно стоящая на ногах, с удовольствием отпускает пиво из непочатых ящиков. Аборигены пьют только водку. Кок со Штурманом недовольно морщатся, глядя на пивные бутылки в наших руках. Ну да, женская логика. Сутками водить по кругу можно! А пиво пить нельзя. Штурман сквозь зубы бросает Скептику: «Я думала, ты шутишь». Хороши шутки, чуть обезвоживание организма не схватили.
Пугливо обходя местных алкоголиков, а значит, всех подряд, мы пробираемся к конечной цели нашего маршрута. Издалека видны руины не то церкви, не то замка. Они возвышаются над развалюхами, как Гулливер над лилипутами.
Выходим к Малому морю и замираем.



Несмотря на весь скепсис к Хужиру, место потрясающе красиво. Странно его видеть у нас в стране. На фоне свалки и поголовных дебилов красота кажется инородной. Это как, листая пожелтевшие страницы позапрошлогодней газеты, наткнуться на вчерашнюю цветную фотографию. Нет, пейзаж явно вырван откуда-нибудь с Коста-Брава.

Да не с Коста- Брава... Наше это!
Вывеска магазина насмешила обращением к господам. заходит такой чуть живой абориген за опохмелом... Господин!
Уверена, и там есть люди...

Штурман сквозь зубы бросает Скептику: «Я думала, ты шутишь».

Прям сквозь зубы? Хорошо, не ударила
Виды потрясающие. А с комарами и мошками там всё около дела? Это не Камчатка и не Север?

Лошадь Белая писал(а):Виды потрясающие. А с комарами и мошками там всё около дела? Это не Камчатка и не Север?

Мошки не было, комаров мало. Только клещи и Алик.

Алик расстраивался, что он не такой... как все?

Лошадь Белая писал(а):Алик расстраивался, что он не такой... как все?

Расстраивается, что вынужден иметь дело с такими козлами, как мы.

Можно же и не иметь Раз имеет, значит, ему это нужно Но неприятно быть в отстающих. Мне бы было...

Нее, это Ирке нужно, а Алик, стиснув зубы, нас терпел.

Кстати, у меня два сообщения:
- с энцефалитом в Иркутской области просто беда;
- окончание рассказа будет только в новом году, ближе к Старому Новому году.

ScepticForever
Вторая новость очень кстати ... Можно будет спокойно почитать, не занимаясь штурмовщиной

да, на всякий случай - Алик, естессно, мне оч нравится!

rossoneri писал(а):ScepticForever
Вторая новость очень кстати ... Можно будет спокойно почитать, не занимаясь штурмовщиной

Это да А я пока спокойно искупаюсь в Адриатическом море

Свирель писал(а):да, на всякий случай - Алик, естессно, мне оч нравится!

Почему естессно?

Лошадь Белая писал(а):

rossoneri писал(а):ScepticForever
Вторая новость очень кстати ... Можно будет спокойно почитать, не занимаясь штурмовщиной

Это да А я пока спокойно искупаюсь в Адриатическом море

В январе на юге Италии ... можно купаться

Я хочу заплыть несколько севернее Купальник был первым в списке одежды

Неужели на словенских горнолыжных курортах уже забронированы все лыжи ...

Не поймешь их, закаленных архангелогородцев!

rossoneri писал(а):Неужели на словенских горнолыжных курортах уже забронированы все лыжи ...

Ага, моим мужем Я с лыжами не дружу Я только отмокать где-нибудь могу

И с равнинными не дружишь?

1 января, выспавшаяся и сытая , прочитала весь рассказ Скептика, Да, в психологическомсмысле поход был сложным, наконец- то поняла саркастический смысл прозвища Маши, да, Штурман- это сильно. Алик просто любит и уважает свою жену, как мне кажется, иначе зачем ему все это нужно, если он не любитель искать приключения на то место, что ниже спины? Да еще и заботится о семье- не разрешат пить сомнительную воду.
Так что, я понимаю Свирель в ее симпатии к нему.
Места обалденно красивые и я, несмотря на свою трусоватомтько всему непроверенному и грозящему опасностью, с удовольствием пошла бы в такой поход с опытным проводником. Но, с другой стороны, может в том и прелесть таких походов, чтобы блудить и преодолевать трудности? А заодно и познать спутников, кто чего стоит.
Жду интересного продолжения,

С опытным- да, если здоровье позволяет но, Катуся, погодные условия и мошкару опытный проводник не отменит...

Натуся, я еще не знаю- позволяет или нет, но пешком хожу долго, теперь надо повесить рюкзак и тренироваться с ним.

Кать, Оксан, мне нравится Педант, потому, что это, практически, мой Сашка. их даже зовут одинаково и Скептику, кстати, они одинаково не близки
но меня порадовала одна фраза относительно Педанта.. все хорошо, кароч

Островитяне, а пошли в поход?

http://vuoksa-tour.spb.ru/vuoksa1.htm